Сегодня Владимиру Высоцкому 75 лет. Прошедшего времени нет.

http://www.youtube.com/watch?v=0hU_CqaOxLs

было бы если бы он не помер.

Один чудак из партии геологов
Сказал мне, вылив грязь из сапога
Послал господь на голову нам олухов
Откуда нефть, когда кругом тайга?

И деньги вам отпущены, на тыщи те
Построить ресторан на берегу
Вы ничего в Тюмени не отыщете
В болото вы вгоняете деньгу
...
И бил фонтан и рассыпался искрами
При свете них я бога увидал
По пояс голый, он с двумя канистрами
Холодный душ из нефти принимал

И ожила земля и помню ночью я
На той земле танцующих людей
Я счастлив, что превысив полномочия
Мы взяли риск и вскрыли вены ей.

Кто кончил жизнь трагически, тот - истинный поет,
А если в точный срок, так - в полной мере:
На цифре 26 один шагнул под пистолет,
Другой же - в петлю слазил в "Англетере".
А 33 Христу - он был поет, он говорил:
"Да не убий!" Убьешь - везде найду, мол.
Но - гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
И гвозди в лоб, чтоб ни о чем не думал
[ Чтоб не писал и чтобы меньше думал.]
С меня при цифре 37 в момент слетает хмель, -
Вот и сейчас - как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лег виском на дуло.
Задержимся на цифре 37! Коварен бог -
Ребром вопрос поставил: или - или!
На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо, -
А нынешние - как-то проскочили.
Дуэль не состоялась или - перенесена,
А в 33 распяли, но - не сильно,
А в 37 - не кровь, да что там кровь! - и седина
Испачкала виски не так обильно.
"Слабо стреляться?! В пятки, мол, давно ушла душа!"
Терпенье, психопаты и кликуши!
Поеты ходят пятками по лезвию ножа -
И режут в кровь свои босые души!
На слово "длинношеее" в конце пришлось три "е", -
Укоротить полета! - вывод ясен, -
И нож в него! - но счастлив он висеть на острие,
Зарезанный за то, что был опасен!
Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр, -
Томитесь, как наложницы в гареме!
Срок жизни увеличился - и, может быть, концы
Полетов отодвинулись на время!
Да, правда, шея длинная - приманка для петли,
А грудь - мишень для стрел, но не спешите.
Ушедшие не датами бессмертье обрели,
Так что вы их не слишком торопите!

Владимир Солоухин.

Владимиру Высоцкому - самому высокому из нас.


Хоть о камень башкою,

Хоть кричи - не кричи,

Я услышал такое

В июльской ночи -

Что в больничном вагоне,

Не допев лучший стих,

После долгих агоний

Высоцкий затих.

Смолкли хриплые трели,

Хоть кричи - не кричи,

Что же мы проглядели ?

И друзья,и врачи.

Я в бреду,как в тумане,

Вместо компаса злость.

Отчего,россияне,

Так у нас повелось.

Только явится парень

Неуемной души -

И сгорит,как Гагарин,

И замрет,как Шукшин,

Как Есенин повиснет,

Как Вампилов нырнет,

Словно,кто поразмыслив,

Стреляет их в лет.

До свидания,тезка !

Я пропитан тобой -

Твоей рифмою хлесткой

И хлесткой судьбой.

Что там я,миллионы,

Точнее народ,

Твои песни - знамена

По жизни несет.

Ты был совесть и смелость,

И личность и злость,

Чтобы там тебе пелось

И, конечно, пилось.

В звоне струн, в ритме клавиш

Ты навеки речист,

До свидания, товарищ,

Народный артист!

Ассоциации...

              Борис Пастернак

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку,

Я ловлю в далёком отголоске,

Что случится на моём веку.

На меня наставлен сумрак ночи

Тысячью биноклей на оси.

Если только можно, авва отче,

Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый

И играть согласен эту роль.

Но сейчас идёт другая драма,

И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,

И неотвратим конец пути.

Я один, всё тонет в фарисействе

Жизнь прожить — не поле перейти.

Зачем мне считаться шпаной и бандитом -
Не лучше ль податься мне в антисемиты:
На их стороне хоть и нету законов,-
Поддержка и энтузиазм миллионов.

Решил я - и, значит, кому-то быть битым,
Но надо ж узнать, кто такие семиты,-
А вдруг это очень приличные люди,
А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет!

Но друг и учитель - алкаш в бакалее -
Сказал, что семиты - простые евреи.
Да это ж такое везение, братцы,-
Теперь я спокоен - чего мне бояться!

Я долго крепился, ведь благоговейно
Всегда относился к Альберту Эйнштейну.
Народ мне простит, но спрошу я невольно:
Куда отнести мне Абрама Линкольна?

Средь них - пострадавший от Сталина Каплер,
Средь них - уважаемый мной Чарли Чаплин,
Мой друг Рабинович и жертвы фашизма,
И даже основоположник марксизма.

Но тот же алкаш мне сказал после дельца,
Что пьют они кровь христианских младенцев;
И как-то в пивной мне ребята сказали,
Что очень давно они бога распяли!

Им кровушки надо - они по запарке
Замучили, гады, слона в зоопарке!
Украли, я знаю, они у народа
Весь хлеб урожая минувшего года!

По Курской, Казанской железной дороге
Построили дачи - живут там как боги...
На все я готов - на разбой и насилье,-
И бью я жидов - и спасаю Россию!


// но владимир семенович и сам с прожидью, поэтому песенка эта скорее всего ирония)

Без слов. Только слова, музыка и голос.

+(6) что бы не быть голословным
http://www.jewishnet.ru/articles/491

Какая из черт человеческого характера вам больше всего не нравится?

http://www.youtube.com/watch?feature=player_detailpage&v=nMLMx0odYo8#t=153s

(6) Типа, если бы у него кто-то из предков не был евреем, иронию в песне ты бы не заметил?

Люблю песни Высоцкого. А вот фильмы практически не смотрел.
С Днем Рождения!

Жил я славно в первой трети
Двадцать лет на белом свете -
               по влечению.
Жил безбедно и при деле,
Плыл - куда глаза глядели -
               по течению.

Думал: вот она, награда, -
Ведь не веслами не надо.
               не ладонями.
Комары, слепни да осы
Донимали, кровососы,
               да не доняли.

Слышал, с берега вначале
Мне о помощи кричали,
               о спасении...
Не дождались, бедолаги,
Я лежал чумной от браги,
               в расслаблении.

Заскрипит ли в повороте,
Крутанет в водовороте -
               все исправится.
То разуюсь, то обуюсь,
На себя в воде любуюсь -
               очень нравится!

Берега текут за лодку,
Ну а я ласкаю глотку
               медовухою.
После лишнего глоточку,
Глядь, плыву не в одиночку -
               со старухою.

И пока я удивлялся,
Пал туман, и оказался
               в гиблом месте я.
И огромная старуха
Хохотнула прямо в ухо,
               злая бестия.

Я кричу - не слышу крика,
Не вяжу от страха лыка,
               вижу плохо я.
На ветру меня качает.
- Кто здесь? - Слышу, отвечает:
               -я, Нелегкая!

Брось креститься, причитая,
Не спасет тебя святая
               богородица!
Тех, кто руль и весла бросит,
Враз нелегкая заносит -
               так уж водится, -

Я впотьмах ищу дорогу,
Медовуху - понемногу,
               только по сто пью.
А она не засыпает,
Впереди меня ступает
               тяжкой поступью.

Вот споткнулась о коренья,
От большого ожиренья
               гнусно охая,
У нее одышка даже,
А заносит ведь туда же,
               тварь нелегкая.

Вдруг навстречу нам живая
Колченогая кривая -
               морда хитрая.
- Ты, - кричит, - стоишь над бездной,
Я спасу тебя, болезный,
               слезы вытру я.

Я спросил: - ты кто такая?
А она мне: - я, Кривая.
               воз молвы везу.
И хоть я и кривобока,
Криворука, кривоока,
               я, мол, вывезу. -

Я воскликнул, наливая:
- Вывози меня, Кривая,
               я на привязи.
Я тебе и жбан поставлю,
Кривизну твою исправлю -
               только вывези.

И ты, Нелегкая, маманя,
На-ка истину в стакане,
               больно нервная!
Ты забудь себя на время,
Ты же, толстая, в гареме
               будешь первая! -

И упали две старухи
У бутыли медовухи
               в пьянь-истерику.
Ну а я за кочки прячусь,
Озираюсь, задом пячусь,
               с кручи прыгаю.

Лихо выгреб на стремнину -
В два гребка на середину.
               ох, пройдоха я!
Чтоб вы сдохли, выпивая,
Две судьбы мои - кривая
               да нелегкая!

http://video.yandex.ru/users/nemo-men/view/33/#

(9) Зачет. По сути советский человек до мозга костей. Ох представляю чего он высказал бы про 90-ые.

(6) "и сам с прожидью" вот не факт, хотя без разницы.

+(15) Не те мерки.

...Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
если терем с дворцом кто-то занял...

Высоцкий был хорош, наркоман алкоголик распи. дяй, но неимоверно талантлив. Были бы так пронзительны его песни без алкоголя и наркотиков ?

Однако, есть у ВВ и повеселее:
Дорогая передача! Во субботу чуть не плача,
  Вся Канатчикова Дача к телевизору рвалась.
  Вместо, чтоб поесть, помыться, уколоться и забыться,
  Вся безумная больница у экрана собралась.
 
  Говорил, ломая руки, краснобай и баламут
  Про бессилие науки перед тайною Бермуд.
  Все мозги разбил на части, все извилины заплел,
  И канатчиковы власти колят нам второй укол.
   
  Уважаемый редактор! Может лучше про реактор,
  Про любимый лунный трактор? Ведь нельзя же, год подряд
  То тарелками пугают, дескать, подлые, летают,
  То у вас собаки лают, то руины говорят.
   
  Мы кое в чем поднаторели - мы тарелки бьем весь год,
  Мы на них уже собаку съели, если повар нам не врет.
  А медикаментов груды - мы в унитаз, кто не дурак,
  Вот это жизнь! И вдруг Бермуды. Вот те раз, нельзя же так!
   
  Мы не сделали скандала - нам вождя недоставало.
  Настоящих буйных мало - вот и нету вожаков.
  Но на происки и бредни сети есть у нас и бредни,
  И не испортят нам обедни злые происки врагов!
   
  Это их худые черти бермутят воду во пруду,
  Это все придумал Черчилль в восемнадцатом году.
  Мы про взрывы, про пожары сочиняли ноту ТАСС,
  Тут примчались санитары и зафиксировали нас.
   
  Тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек,
  Бился в пене параноик, как ведьмак на шабаше:
  «Развяжите полотенцы, иноверы, изуверцы,
  Нам бермуторно на сердце и бермутно на душе!»
   
  Сорок душ посменно воют, раскалились добела.
  Вот как сильно беспокоят треугольные дела!
  Все почти с ума свихнулись, даже кто безумен был,
  И тогда главврач Маргулис телевизор запретил.
   
  Вон он, змей, в окне маячит, за спиною штепсель прячет.
  Подал знак кому-то, значит, фельдшер, вырви провода.
  И нам осталось уколоться и упасть на дно колодца,
  И там пропасть на дне колодца, как в Бермудах, навсегда.
   
  Ну а завтра спросят дети, навещая нас с утра:
  «Папы, что сказали эти кандидаты в доктора?»
  Мы ответим нашим чадам правду, им не все равно:
  Удивительное рядом, но оно запрещено!
   
  А вон дантист-надомник Рудик,у него приемник «Грюндиг»,
  Он его ночами крутит, ловит, контра, ФРГ.
  Он там был купцом по шмуткам и подвинулся рассудком,
  А к нам попал в волненьи жутком,
  С растревоженным желудком и с номерочком на ноге.
   
  Он прибежал, взволнован крайне, и сообщеньем нас потряс,
  Будто наш научный лайнер в треугольнике погряз.
  Сгинул, топливо истратив, весь распался на куски,
  Но двух безумных наших братьев подобрали рыбаки.
   
  Те, кто выжил в катаклизме, пребывают в пессимизме.
  Их вчера в стеклянной призме к нам в больницу привезли.
  И один из них, механик, рассказал, сбежав от нянек,
  Что Бермудский многогранник - незакрытый пуп Земли.
   
  «Что там было, как ты спасся?»- Каждый лез и приставал.
  Но механик только трясся и чинарики стрелял.
  Он то плакал, то смеялся, то щетинился, как еж.
  Он над нами издевался. Ну сумасшедший, что возьмешь!
   
  Взвился бывший алкоголик, матерщинник и крамольник,
  Говорит: «Надо выпить треугольник. На троих его, даешь!»
  Разошелся, так и сыплет: «Треугольник будет выпит.
  Будь он параллелепипед, будь он круг, едрена вошь!»
   
  Пусть безумная идея, не решайте сгоряча!
  Отвечайте нам скорее через доку-главврача.
  С уваженьем. Дата, подпись... Отвечайте нам, а то,
  Если вы не отзоветесь мы напишем в «Спортлото».

...
Я стою, как перед вечною загадкою,
Пред великою да сказочной страною -
Перед солоно - да горько-кисло-сладкою,
Голубою, родниковою, ржаною.

Грязью чавкая жирной да ржавою,
Вязнут лошади по стремена,
Но влекут меня сонной державою,
Что раскисла, опухла от сна.
...

(18)Такой вот он был,а не наркоман-распи..дяй...

   Меня опять ударило в озноб,
   Грохочет сердце, словно в бочке камень:
   Во мне живёт мохнатый злобный жлоб
   С мозолистыми цепкими руками.

   Когда, мою заметив маяту,
   Друзья бормочут: «Снова загуляет...», —
   Мне тесно с ним, мне с ним невмоготу!
   Он кислород вместо меня хватает.

   Он не двойник и не второе «я»...
   Все объясненья выглядят дурацки:
   Он плоть и кровь, дурная кровь моя —
   Такое не приснится и Стругацким.

   Он ждёт, когда закончу свой виток, —
   Моей рукою выведет он строчку,
   И стану я расчётлив и жесток,
   И всех продам гуртом и в одиночку.

   Я оправданья вовсе не ищу —
   Пусть жизнь проходит, ускользает, тает,
   Но я себе мгновенья не прощу,
   Когда меня он вдруг одолевает.

   Но я собрал ещё остаток сил,
   Теперь его не вывезет кривая:
   Я в глотку, в вены яд себе вгоняю —
   Пусть жрёт, пусть сдохнет — я перехитрил.